Кыс-Кыс

Они вместе больше пяти лет, но никогда друг друга не видели. Вместе меняют не первый город, квартиры, осваивают новые музыкальные инструменты, хотя, оба никогда и не думали связывать жизнь с музыкой. Но жизнь слишком непредсказуема. Всегда. Удивительная история первокурсников кафедры эстрадно-джазового искусства Ани Казаевой и Вали Бычкова. Артистов в темных очках, но с неограниченными возможностями.

— Кыс-кыс, ты здесь? — пространство коридора наполняется ее тихим и нежным голосом. Вопрос звучит аккуратно, а следом раздаются шаги, умноженные на звуки белой трости.

— Я тут.

Валя встречает Аню с занятий по вокалу. Он слушает музыку, но даже через нее мгновенно распознает их кодовую фразу. Доходят до лестницы. Он сначала кладет ее руку на перила, но сам спускается первым — следит. Пролеты, двери, улица, первый корпус, пролеты, двери, этажи, аудитории, ой, не туда, а вот нужная, опять пролеты, двери этажи и путь до дома.

Им интересно как выглядят Самара, Волга, институт и все мы, кто в нем учится и работает. Аня и Валя — первые в истории кафедры эстрадно-джазового искусства студенты с ограниченными возможностями по зрению.

Аня и Валя из Челябинска, но последние годы учились в уникальном и единственном в стране музыкальном колледже-интернате для слепых в Курске. Она — на хорового дирижера. Валя осваивал саксофон. Вроде бы все складывается логично: закончили среднее учебное учреждение, продолжили обучение в высшем. Но есть «но». До того, как поступить в Курс история про музыкальное образование была про кого угодно, но не про них. Аня думала стать айтишником, хотя, нет, сначала космонавтом.

Аня: «Я потеряла зрение в сознательном возрасте и когда встал вопрос: «А кем быть в плане профессии, то вариантов было не много. Для слепых — это либо массаж, либо музыка. Массаж отпадал сразу и осталась музыка. Я знала, что нот семь». В разговор вступает Валя, который до этого момент со стороны следил за интервью: «Да, а потом без музыкальной школы поступила в колледж и закончила его с красным дипломом».

И вроде бы все опять логично: смелая Аня и смелый Валя, который, кстати тоже был не музыкантом от слова «совсем», закончили музыкальный колледж. Но! Специальность Ани… хоровое дирижирование — мегасложная. Как быть, если ты еще и не видишь… ни ноты, ни тех, кем дирижируешь?

Аня: «Наверное многие знают про существование шрифта Брайля (рельефно-точечный тактильный шрифт, предназначенный для чтения и письма незрячим или слабо видящим людям — прим. ред.). Так вот есть ноты, записанные этим шрифтом.

В хоре да, тоже были ребята с проблемами с особенностями зрения. Здесь на помощь приходят лайфхаки. Например, мы точно выверяем момент снятия, момент вступления, прям до доли секунды, высчитываем какими-то специальными техниками. Плюс дирижер всегда дает вдох. Если хор слышит, что я делаю вдох, то понимают, что надо вступить. Это очень тонкая работа, на это конечно же тратится гораздо больше времени и сил если сравнивать обычный хор и хор из незрячих или слабовидящих людей, но сделать можно. Партитуру, правда, приходится наизусть учить. Вот шесть голосов, все шесть знаешь от и до».

Аня потеряла зрение в 25 лет. Валя примерно также. Болезни никогда не спрашивают возраст и планы. Случилось, но жизнь продолжается и молодость продолжается. Они познакомились во время поездки в реабилитационный центр в Бийске Там учат адаптироваться к новым реалиями людей, судьба которых круто изменилась в один момент.

Аня: «Женщины из ВОЗа подгадали так, чтобы мы поехали вместе. Они решили зачем отправлять Аню с каким-то дедушкой, если Аню можно отправить с молодым человеком. Они прям знали. Мы их называем их нашими свахами».

Они оказались в одном поезде и с тех пор не расстаются. Аня и Валя никогда друг друга не видели.

Аня: «Когда мы поехали на Алтай, я видела темные силуэты на белом, помню, что Валентин ходил в тельняшке и очень-очень смутно помню фигуру. Но в Бийске «выключили свет совсем». Он до сих пор считает, что я похожа на Милу Йовович, потому что это его любимая актриса, я его не разубеждаю. А я считаю, что он похож на Джастина Тимберлейка, ну потому что».

В Бийске Валя научился столярному мастерству, освоил гитару. С гитарой пришел поступать в Курский колледж, только ждала его очередная неожиданность: 

Валя: «Захожу, здороваюсь с приемной комиссией, а мне говорят: «Ну, а этот-то на саксофон поступает». Я показываю гитару, мол какой саксофон. А преподаватели говорят: «Ты можешь и на гитаре сыграть, но поступишь все-равно на саксофон». 

Валя поступил и отучился по классу саксофона и оказалось, что это любовь. В Самаре учиться сложнее: Валину кларнетовую постановку пришлось немного «ломать» для эстрадно-джазового исполнения. Все, что работало на автомате здесь не работает. 

Аня: «Новые нейронные связи формируется, это же полезно».

Самара в жизни Ани и Вали появилась случайно и не случайно. Так получилось, что наш вуз стал практически единственным в стране, где ребят, как они говорят, «не испугались».

Аня: «Когда я звонила в разные учебные учреждения, то специалисты по ту сторону насторожено спрашивали: «А как вы будете учиться, а ноты, а учебники, а ходить?» Я объясняла «как», но чувствовала, как на другом конце провода у человека расширялись глаза. Так случалось раз за разом.

Несколькими месяцами ранее мы с колледжем приезжали в Самару в командировку, а я попала на консультацию к Ксении Геннадьевне (Ксении Плаксиной, заведующей кафедрой эстрадно-джазового искусства — прим.ред.) и она сказала: «Да!»

И это так расположило, что нас не испугались, не испугались возраста, проблем со зрением. Я понимаю какой у института шок: два слепых студента, что с ними делать, как их учить? Первые в истории кафедры точно. Я очень благодарна Ксении Геннадьевне за то, что она не испугалась и это стало переломным моментом. Самара - хороший город, похож на Челябинск, но больше немножко Питер». 

У Ани уже случилась первая премьера в эстрадном хоре «Феерия» — коллектив записывал музыкальное поздравление для народной артистки России Ларисы Долиной. Рассказывает, что сначала было непривычно, оказалось, что еще и надо… двигаться, но девчонки подсказали.

Аня: «Это вы еще не видите, что происходит дома, когда мы приходим и начинаем учить партии. Допустим есть фотка нот в чате. Мы в этот момент: «Окей, будем вспоминать, что было на уроках и подбирать, если есть какие-то записи. 

Диктофон - наш лучший друг. Включаю на хоре, чтобы зафиксировать, а дома подбираю. Мы хорошо пользуемся компьютером: могу написать реферат без проблем, со всем оформлением. У меня смарт-часы, все это доступно для нас». 

Бывает, что идут в стену, бывает, что заходят не в те кабинеты, но ко всему относятся с юмором и оба очень хорошо шутят над собой и над обстоятельствами.

Аня: «Я чувствую, что к нам относятся с настороженностью… Возможно кажется, что могут обидеть. Хотя, мы самокритичные и ироничные ребята. Черный юмор - это наше все. Но никто никогда не отказывал в помощи». 

Через четыре года станет больше на двух очень необычных педагогов, но таких смелых, искренних и любящих музыку, которая стала их судьбой.